Модный враг церкви - Страница 2

«Ни один сериозный наблюдатель, — говорят в „Трудах Киев<ской> духов<ной> академии“, — после даже непродолжительных сношений с спиритами, не мог не заметить в них признаков умопомешательства».

Спиритизм для церкви, конечно, гораздо вреднее всякого материализма: мы уже однажды высказали эту мысль и очень рады, что находим ей еще раз снова подтверждение в журнале, который в вопросах подобного рода должно считать компетентным.

Спиритизм опасен для церкви более материализма потому, что жесткое материалистическое учение имеет в себе много безрадостного и отталкивающего для мягких и впечатлительных натур, между тем как обнадеживающее и утешающее учение спиритов ласкает и влечет к себе всех скорбящих и сетующих. Материализм ломает и вывертывает вон из корня заветы веры и преданий, в которых человек взрос и сжился с ними, а спиритизм ничего не рушит и «в гостиное время советует уважать обряды той гостиной, в которой живем мы в телесных одеждах». Тот несет меч — этот мир, или у того меч наголо, а у этого под полою и в ножнах… Материализм, особенно наш русский материализм, убил сам себя необыкновенно скоро, — он опошлил себя своим грубым фанфаронством и ввел себя в всеобщую остылицу своею сильною дерзостию, — спиритизм идет кошачьею лапкою; бархатная поступь его неспешна и осторожна; слово его не нахально и ненавязчиво; уста его скупы на осуждение и неумытны в оправданиях. Гражданская честность оберегается спиритами с тщательностию, достойною подражания.

Тот духовный журнал, который мы ныне цитуем, столь осторожен, что он, как и все наши лучшие духовные журналы, вовсе не решается осуждать спиритов. «О влиянии спиритизма на нравственность, — говорит он, — судят различно. Воздействия из мира духов и твердая уверенность в бессмертии души, по свидетельству некоторых, служат к улучшению нравственности и к искоренению пороков грубой чувственности, пьянства и т. п.».

Нравы спиритов во многом напоминают нравы наших духовных христиан, или молокан, с которыми у спиритов есть и еще нечто общее в самом их мировоззрении и отношении к Богу.

В нравственном отношении спириты также не дают много поводов к покору, и духовные журналы справедливо не осуждают их и с этой стороны. Журнал Киевской духовной академии только находит, что все нравственные совершенства спиритов, «стоя под влиянием ненормального начала, не могут быть правильны», о чем, разумеется, полагаясь на суд Киевской духовной академии, нельзя не пожалеть.

Ко всему этому добавим, что в распространении спиритизма и материализма усматривается еще та разница, что поток материалистического учения увлекал преимущественно пролетариев и молодежь, между тем как спиритизм давно числит в своих рядах людей, которых положение не может идти ни в какое сравнение с положением пролетариев. Спиритизм берет в свои ряды людей весьма серьезных и значащих в свете и его иерархии.

Поинтересуемся же, как глядит сегодня наше духовенство на спиритизм, что оно знает из его новой истории, как оно понимает это учение и как способно к нему относиться?

* * *

Журнал Киевской духовной академии в своей последней книжке рассуждает о спиритизме так:

«Если мормонизм можно назвать собственно новоамериканским иудейством, выродком нового английского пуританизма, с основными чертами современного материализма, если в мормонстве под покровом первоначального христианства коммунистический принцип настоящего времени выявляется в решительной свободе человеческой плоти, то спиритизм можно назвать новым язычеством и шаманством. Это не столько секта, сколько новый способ мышления, который по своему началу соприкасается с квакерством и его учением о внутреннем свете, давшем начало более древней секте шекеров. Соприкасаясь с одной стороны с новым культом духа и гения и с другой с демоническим стремлением к гаданию, спиритизм есть собственно новейшая религия, новейшее воплощение современного неверия в форме древнейшего суеверия народов Ост-Индии» [«Спиритизм вовсе не фокусничество, тем более не шарлатанство. Представление каких-нибудь загадочных движений, превращений, звуков и подобных оптических и акустических явлений, под именем проявления духов, касается разве только окраин спиритизма, но то как не входит в существо его» («Христианское чтение», июль месяц 1866 г., стр. 25). «Феномены могут вовсе не быть» (Le Livre des mediums, part 1-ère, chap. III-ème [Книга медиумов, часть 1-я, гл. III — Франц. ], § 31). «Недостаточно было бы представлять спиритизм только как суеверие относительно проявления духов. Это только одна сторона дела. Спиритизм, по притязанию, явление серьезное, имеющее предметом своим мир религиозный и нравственный, настоящее, прошедшее и будущее человека, так нужно и смотреть на него, чтобы вернее изобличать его» («Хр. чт.» 1866 г., июль, стр. 25)].

В подтверждение такого своего воззрения на спиритизм, академический духовный журнал приводит рассказ известного Диксона, в котором ученый путешественник в следующем рассказе характеризует спиритизм:

«В августе 1866 г. в Провидансе, главном городе штата Род-Исланд, была большая национальная конференция спиритистов. Представители — больше половины из женщин — были присланы от восьмнадцати штатов и территорий. Спокойные зрители были поражены равно „диким и разумным“ выражением этих новых „свидетелей истины“. Глаза их отличались неестественным блеском, лица — ненатуральною бледностию. Многие из них совершали возложение рук. Почти все мужчины носили длинные волосы, почти все женщины были коротко обстрижены. Собравшиеся здесь спиритские ораторы посылали приветствия умершим так, как бы те находились между ними налицо, и общество встречало это громкими аплодисментами.